Осень 2022 года стала периодом, когда на фоне войны в Украине весь мир заговорил о ядерной угрозе. Точно так же, как ровно 60 лет назад – осенью 1962-го, когда ядерная катастрофа чуть было не стала реальностью во время острого конфликта СССР и Кубы с одной стороны и США с другой.
Тогда ее удалось остановить в последний момент путем переговоров и взаимных компромиссов между Советским Союзом и Америкой.
Октябрь 1962 года вошел в историю как Карибский кризис (в американском варианте – Кубинский ракетный кризис, в кубинском – Октябрьский кризис).
Как тогда развивались события, а также какие аналогии с нынешней ситуацией можно провести и какие выводы сделать, рассказывает "Страна".
Мафия спутала карты
Как и любой глобальный процесс, Карибский кризис нельзя ограничить определенными временными рамками. Он стал следствием глубоких процессов, и при желании его корни можно найти во второй половине 1940-х годов, когда началось ракетно-ядерное противостояние Вашингтона и Москвы.
Однако, если говорить о начале конкретной истории, развернувшейся на Кубе, то ее отправной точкой был, безусловно, 1959 год, когда в результате революции власть в Гаване взяли барбудос ("бородачи") Фиделя Кастро.
Причем толчок всем последующим событиям дала даже не сама революция, а американская реакция на нее. Сейчас трудно представить, но Кастро в 1959-м вовсе не был коммунистом и первый же свой заграничный визит совершил в Вашингтон, пытаясь найти общий язык с Белым домом. Однако президент Дуайт Эйзенхауэр лидера "барбудос" не принял.
Позже станет ясно, что это была огромная ошибка Белого дома. Эйзенхауэр вполне мог выстроить отношения с Кастро не хуже, чем до этого были с кубинским диктатором Батистой. Последнего, кстати, в Вашингтоне тоже недолюбливали, поскольку он далеко не всегда выполнял "рекомендации" стратегического союзника, так что у "Айка" (как называли президента в Америке) не было никаких оснований его защищать.
Зато основания были у американской мафии, которая при Батисте устроила из Гаваны второй Лас-Вегас с шикарными казино, гостиницами и курортами. И именно под ее влиянием (которое распространялось и на политбомонд Вашингтона, особенно в Республиканской партии, возглавляемой Эйзенхауэром) Белый дом отказался от общения с Кастро.
А дальше все развивалось по принципу снежного кома: обиженный Кастро национализировал собственность американской мафии на Кубе – та убедила Белый дом ввести санкции против Гаваны – Гавана пошла на сотрудничество с Москвой – Вашингтон стал строить планы свержения Кастро.
Так был заложен первый кирпич в фундамент Карибского кризиса.
Ракеты в Турции
Второй кирпич тоже заложили Штаты, приняв в 1961 году – уже при президенте Джоне Кеннеди – решение разместить ядерные ракеты средней дальности в Турции.
"Оборонительных" причин для такого решения не было - СССР во времена Хрущева не собирался нападать на Турцию.
Цель была исключительно наступательная - сократить подлётное время для американских ракет с ядерными зарядами к территории СССР.
Белый дом объяснял такое решение просто: это внутреннее дело двух государств – США и Турции, которое больше никого не касается. И такое объяснение стало еще одной ошибкой Вашингтона, поскольку спустя год ударило по нему рикошетом.
Призрак Мао
Третий кирпич в фундамент Карибского кризиса заложили Фидель Кастро и… Мао Цзэдун.
Дело в том, что гаванское руководство тоже не было послушной игрушкой в руках Москвы и порой игнорировало "рекомендации" стратегического союзника. Внутри команды Кастро боролись два крыла: революционное во главе с Че Геварой и просоветское во главе с Анибалом Эскаланте. И Фидель лавировал между ними.
В 1961-м Штаты устроили попытку свержения режима барбудос, высадив десант кубинских эмигрантов в заливе Кочинос (залив Свиней). Операция провалилась, но усилила антиамериканские настроения Кастро.
Он понимал, что Вашингтон не остановится (и был прав: ЦРУ и кубинская эмиграция строили планы на захват Кубы и на 1962 год), а потому попросил у Москвы новую партию зенитных ракет (первую завезли еще в 1960-м). В связи с этим позиции Эскаланте в кубинском руководстве усилились.
Но Хрущев с ответом медлил - и это явно не понравилось Фиделю. Поэтому в марте 1962 года Кастро убрал из руководства просоветского Эскаланте.
Все это происходило на фоне приближавшегося разрыва между Москвой и Пекином, в котором китайский лидер Мао Цзэдун позиционировал себя как вождь революционной линии – в противовес "ревизионистской" линии Хрущева, идущего на "сговор с империалистами".
Естественно, левых в гаванском руководстве во главе с Че Геварой тянуло именно в сторону Мао. И, когда Кастро убрал Эскаланте, в Москве возникло ощущение, что Гавана уходит в зону влияния Пекина. На это нужно было реагировать.
Берег турецкий и берег кубинский
Сам Хрущев, описывая в мемуарах Карибский кризис, об истории с Эскаланте не вспоминал. По версии кремлевского лидера, решение сложилось в его голове весной 1962 года, во время визита в Болгарию.
Там советскому вождю на берегу Черного моря показали в сторону Турции и сказали, что прямо через море стоят американские ракеты, способные уничтожить не только Софию, но и Москву. И это привело Хрущева к решению сделать симметричный шаг.
Учитывая эмоциональность Никиты Сергеевича, версия вполне правдоподобная.
В мае 1962 года, вернувшись из Болгарии, советский вождь поставил вопрос о размещении ядерных ракет на Кубе. Анастас Микоян – в то время глава советского парламента – в воспоминаниях писал, что был не согласен с этим предложением, но уже загоревшегося идеей Хрущева переубедить было невозможно.
Убеждать нужно было Кастро – точнее, даже не его, а усилившуюся прокитайскую группировку. Неслучайно после того, как Фиделю передали предложение Хрущева, он попросил сутки на обдумывание, сразу же встретился с Че Геварой и после этой встречи незамедлительно передал советскому послу свой положительный ответ.
При этом Хрущев решил разместить ракеты на Кубе тайно.
Операцию по их перемещению на Остров Свободы назвали "Анадырь" – по названию города на Чукотке: еще одна "военная хитрость", чтоб еще более всех запутать.
И секретность дала свои плоды: агент ЦРУ и британской разведки Ми-6 в советском Главном разведывательном управлении (военная разведка СССР) Олег Пеньковский так и не узнал об отправке ракет на Кубу, хотя пользовался доверием главы ГРУ Ивана Серова и имел немало информации о советских ракетах.
Шило в кубинском мешке
Однако, в отличие от Союза, на Кубе шило в мешке утаить было невозможно. На острове хватало сторонников кубинской эмиграции в Штатах, которые регулярно передавали информацию о любых событиях в Майами – неофициальную столицу противников Кастро.
Эмиграция, в свою очередь, делилась информацией с американскими спецслужбами. И уже 31 августа, когда на Кубе только заканчивали строительство площадок для ракет, а самих ракет еще не было, сенатор-республиканец Кеннет Китинг заявил в Сенате, что Советский Союз, по всей вероятности, строит ракетную базу на Кубе.
Для Белого дома, впрочем, это новостью уже не было. Еще в начале августа самолеты-разведки ЦРУ У-2 обнаружили на Кубе места установки зенитно-ракетных комплексов С-75 "Двина" в восьми разных регионах.
Директор ЦРУ Джон Маккоун сделал вывод, что ПВО создается для прикрытия ракетной базы, и 10 августа послал президенту служебную записку, в которой высказал предположение, что Советы везут на остров баллистические ракеты.
И тем не менее Белый дом опроверг заявление сенатора Китинга – там просто не верили в то, что Москва решится на такую операцию. К тому же 4 сентября, когда Джон Кеннеди заявил в Конгрессе, что "на Кубе нет наступательных ракет", их там на самом деле еще не было.
Кеннеди выбирает карантин
Но ракеты были уже в пути и двумя партиями – 8 и 16 сентября – прибыли на Кубу. Это были баллистические ракеты средней дальности Р-12 "Двина" (по натовской классификации – SS-4), имевшие возможность нести ядерный заряд на расстояние до 2 тысяч км. То есть - спокойно добивали до южного и восточного побережья США, включая столицу - город Вашингтон.
Обнаружили же их месяцем позже, поскольку 5 сентября, сразу после выступления в Конгрессе, президент дал команду прекратить разведывательные полеты над Кубой. Кеннеди опасался, что У-2 собьет советская ПВО, и это приведет к новому дипломатическому скандалу – вроде того, что был в 1960-м, когда У-2 сбили над территорией СССР.
Однако 14 октября по настоянию Пентагона полеты возобновили – и уже спустя сутки на снимках с У-2 обнаружили ракеты, которые ЦРУ идентифицировало как SS-4.
Утром 16 октября информация легла на стол Кеннеди, который дал команду увеличить количество полетов У-2 над Кубой до шести в день. Параллельно Кеннеди собрал на секретное заседание EXCOMM – "исполнительный комитет" из 14 высших руководителей и ближайших соратников главы государства.
Рассматривались несколько вариантов реакции США на возникшую ситуацию. Среди них, кстати, был и вариант ничего не делать. Но наличие ракет, которые быстро могли долететь до Штатов, воспринималась как очень опасная угроза, которую нужно ликвидировать.
К тому же бездействие американцев было бы воспринято как политическое поражение – причем не только во внешней политике, но и во внутренней.
До перевыборов в Конгресс оставалось меньше месяца, и ситуация, в которой республиканец Китинг оказывался прав, а президент ошибался, била по рейтингам Демократической партии. Перебить ее могла только демонстрация силы Белым домом. EXCOMM решил выбрать два варианта действий: морская блокада ("карантин") Кубы и последующий (при необходимости) авиаудар по ней.
Эскалация
22 октября президент Кеннеди выступил с обращением к американской нации, объявив о "карантине". Одновременно вооруженные силы США по всему миру были приведены в степень готовности DEFCON 3 (повышенная боевая готовность).
24 октября "карантин" вступил в силу. В это время к Кубе приближались советские корабли с ядерными боеголовками. В этот же день повышенную боевую готовность ввели и армии Варшавского договора, а ТАСС передал телеграмму Хрущева Кеннеди, в которой советский лидер предупреждал, что "откровенное пиратство" Соединенных Штатов приведет к войне.
25 октября армия США была приведена в степень готовности DEFCON 2, которая ни разу не объявлялась со времен Второй мировой войны. Одновременно в Москву пришла неофициальная информация о том, что Штаты вот-вот начнут вторжение на Кубу.
И в этот момент Хрущев начал колебаться. Еще утром 25 октября он собирался выторговать у Кеннеди гарантии ненападения на Кубу вместе с выводом американского ядерного оружия из Турции и Италии, а на следующий день уже послал президенту США эмоциональное письмо, в котором соглашался убрать с Кубы ракеты в обмен всего лишь на гарантии ненападения на нее.
В Белом доме тем временем также рассматривали варианты торгов и были готовы на вывод ракет из Турции и Италии, а потому, получив письмо Хрущева, пришли в восторг. Но длился он недолго.
Пока письмо советского лидера переводили и пересылали по дипломатическим каналам, Хрущев получил новую информацию, из которой становилось ясно, что предыдущее сообщение о вторжении американцев на Кубу было преувеличено.
Страхи миновали, и лидер СССР тут же написал новое письмо Кеннеди, в котором уже требовал не только гарантий безопасности для Кубы, но и вывода американских ракет из Турции.
А для того, чтобы Белый дом не успел написать ответ на первое письмо, второе – утром 27 октября, одновременно с передачей его Кеннеди – было оглашено по радио.
Черная суббота
27 октября было пиком Карибского кризиса – в Штатах его называют "черной субботой", поскольку считается, что именно в этот день мир был ближе всего к ядерной войне.
Второе письмо Хрущева вызвало в Белом доме раздражение.
Однако проблема была не только в этом. 27 октября над Кубой был сбит американский самолет-разведчик У-2, и никто не сомневался, что это сделала советская ПВО.
Впрочем, в Москве в тот момент настроение также было тревожное: 27 октября на советскую территорию в районе Чукотки залетел другой У-2, в районе Кубы американский флот вынудил подняться на поверхность две советских подводных лодки, а Фидель Кастро тогда же известил, что, по его информации, вторжение Штатов состоится в ближайшие 24-72 часа.
В общем, дыхание предстоящей ядерной войны почувствовали в обеих столицах. Но Хрущев свой ход сделал, и теперь слово было за Кеннеди.
В ночь на 28 октября его брат, министр юстиции Роберт Кеннеди прибыл в советское посольство на встречу с послом Анатолием Добрыниным.
Именно на этой встрече родилась формула, которая и легла в итоге в основу соглашения: СССР выводит ракеты с Кубы, Штаты гарантируют ненападение на нее, а американские ракеты выводят из Турции спустя несколько месяцев, как бы вне связи с Карибским кризисом (причем о последнем пункте публично не сообщается).
Маневр с "турецкими" ракетами был нужен Кеннеди, чтобы выглядеть победителем перед предстоящими парламентскими выборами. И тут нужно отдать должное Хрущеву, который согласился поверить американскому президенту на слово и выглядеть якобы "побежденным" по итогам кризиса.
Ракеты из Турции действительно были выведены в январе 1963 года, так что по итогу можно сказать, что советский лидер даже выиграл, получив и гарантии для Кубы, и "денуклериализацию" Турции. Но Кеннеди к такому обмену был готов.
Тем более что главным итогом Карибского кризиса стала разрядка 1963 года, когда отношения между Вашингтоном и Москвой стали лучше, чем когда-либо со времен окончания Второй мировой. Что принесло Кеннеди всплеск популярности (американцы воспринимали разрядку как значительное уменьшение угрозы ядерной войны, которой все боялись), полностью перекрыв издержки от вывода ракет из Турции.
Плата за компромисс
Как и любой компромисс, решение по Карибскому кризису принесло немало издержек и проблем.
Кастро был обижен на Хрущева за то, что все решали без него, и СССР стоило немалых усилий, чтоб остановить его дрейф в сторону Китая.
Советский посол в Вашингтоне Анатолий Добрынин заработал большой авторитет и в Белом доме, и в Кремле. Поэтому все американские администрации со времен Кеннеди негласно давали понять, что хотели бы и дальше иметь в Вашингтоне такой надежный канал связи.
Этим воспользовался министр иностранных дел СССР Андрей Громыко, который видел в Добрынине потенциального конкурента на свое место и поэтому не хотел возвращать его в Москву. В результате Добрынин просидел послом в США рекордные 24 года.
В 1964 году советский лидер Никита Хрущев был отправлен в отставку, и одним из пунктов обвинения стали уступки американцам во время Карибского кризиса.
За год до этого был убит президент Кеннеди. По одной из неофициальных версий, за убийством стояли американская мафия и кубинская эмиграция, не простившие ему отказа от интервенции на Кубу.
Но несчастливая судьба основных персонажей Карибского кризиса не отменяет того факта, что в октябре 1962 года лидеры супердержав нашли в себе силы понять, что геополитические амбиции не могут быть оправданием ядерной войны, способной уничтожить весь мир.
С тех пор США и СССР никогда столь близко больше не подходили к грани ядерной войны. Даже во время войн во Вьетнаме и Афганистане, где противостояли друг другу две сверхдержавы, они никогда не пытались повторить историю с "ядерными ракетами на Кубе", старательно выдерживая тонкую линию, которая отделяла их от прямого военного столкновения.
Карибский кризис и война в Украине
Сейчас на разных уровнях от экспертов до президентов говорят, что угроза ядерной войны самая высокая в мире с 1962 года.
При желании можно провести и прямые аналогии, если представить в роли Кубы Украину (страна, которая после революции резко поменяла свой геополитический курс), в роли СССР США (в сторону которых Украина поменяла свой курс), а в роли США Россию (хочет вернуть определяющее влияние на страну, которая находится у нее под боком, обвиняя Украину в том, что она может быть использована для военной атаки на РФ).
А в роли Мао, который 60 лет назад критиковал советских руководителей за "ревизионизм" (и тем самым побуждал их к более радикальным действиям), легко представить нынешних руководителей Британии.
Впрочем, аналогию можно провести и обратную: Путин с намеками на ядерное оружие, также как и Хрущев с ракетами на Кубе, сейчас повышает ставки до максимума, стремясь выйти затем на стратегический "размен" с Вашингтоном.
Но, понятно, что все сравнения эти очень условные. А нынешняя ситуация имеет несколько существенных отличий от Карибского кризиса.
Первое - в 1962 году две ядерные державы были напрямую вовлечены в конфликт друг с другом. Советские ракеты и солдаты стояли на Кубе, по которой американцы готовились нанести удар, что, конечно же, было бы воспринято как объявление войны со стороны США Советскому Союзу. Сейчас регулярных американских войск, также как и войск других стран НАТО, в Украине нет и Вашингтон постоянно говорит, что не желает вступать в прямое военное столкновение с Россией. Что еще важнее - американцы на официальном уровне не говорят ничего конкретного о том, какой они дадут ответ в случае российского ядерного удара по Украине (а Макрон, например, уже прямо сказал, что Франция в таком случае не будет использовать свое атомное оружие). Это все равно, если бы США в 1962 году пригрозили бы ядерным ударом по Кубе, а Хрущев бы в ответ произносил туманные фразы о "сделанных предупреждениях" и о "серьезных последствиях". С другой стороны, РФ еще с первого дня вторжения дала понять, что любое прямое военное вмешательство Запада в конфликт приведет к ядерному удару по странам НАТО со стороны России и к началу мировой войны. А недавно Дмитрий Медведев заявил, что к этому же может привести и поставки Украине дальнобойных ракет. Все это делает ситуацию в плане вероятности использования ядерного оружия в известной мере даже опаснее, чем в 1962 году.
Второе - компромисс, к которому пришли США и СССР во время Карибского кризиса не означал слом тогдашнего миропорядка. Наоборот - он его цементировал. И Америка, и Советский Союз воспринимались как практически равновеликие сверхдержавы, каждая из которых имеет свои зоны интересов и влияния в разных точках мира, в которых они делают, что хотят. А если возникает угроза прямого конфликта (как, например, на Кубе), то ее снимают на "терках" через компромиссы, чтоб не доводить дело до ядерной войны. Сейчас же, если США пойдут на какие-то компромиссы с Россией и уступки ей, то это будет восприниматься как слом сложившейся после окончания холодной войны модели миропорядка, при которой есть только одна сверхдержава - США. Что будет означать, в формулировке Вашингтона, "конец системы мировых отношений, основанной на правилах" (и теперь каждая страна может захотеть менять свои границы и решать прочие вопросы силой, не принимая во внимание ни нормы международного права, ни мнение Вашингтона по этому поводу), а в формулировке Путина - "конец мировой гегемонии Запада". То есть геополитические ставки сейчас значительно выше, чем в 1962 году. Поэтому договариваться и приходить к каким-то компромиссам труднее.
Но что остается неизменным - знание о том, что ядерная война грозит уничтожением всему человечеству и в ней не будет победителей.
И именно это знание может перевесить все прочие проблемы и, в конечном счете, не допустить использования атомного оружия.