В офисе Юрия Кармазина впору открывать музей. Стены небольшой комнаты на Крещатике 10–Б плотно заставлены книгами, завешены картинами и образами, и слегка разбавлены саблями.
– Как на эту икону пыль не садится, так и на меня грязь не сядет, – показывает Кармазин на икону, которая "его исцелила за 55 минут, когда он был при смерти в 2002 году".
Но переходим к делу.
– Вас, некоторые издания уже Пушилиным называют.
– Ну знаете, не все же находятся сегодня в Глевахе на обследовании. Есть еще те, кто туда не попал.
– Многие уверены, что протестами на Майдане движет рука Москвы.
– Вот. Одна из этих рук, – кивает он на дверь.
В комнату заходит небритый мужчина в бордовом реглане.
– Рома, разденься. Садись. Это один из наших комбатов. Один из наших защитников родины.
Защитник представляется Романом Макаренко, командиром спецбатальона Донецкого УВД.
– И что вас привело на Майдан? – спрашиваю.
– Вся Украина уже на коленях стоит.
– И чего вы требуете?
– Перезагрузки.
– А вы ее себе как представляете?
– Ну, есть же Конституция, народ… – как-то неуверенно отвечает комбат.
– Подождите, давайте обо всем по порядку, – на помощь военному приходит Кармазин, который до этого готовил кофе.
Юрий Кармазин и комбат Роман Макаренко.
Фото Анастасия Рафал, "Страна"
И тут нас рать
Итак, со слов Кармазина, нет никаких Революционных правых сил. Есть Всеукраинское движение за возобновление Конституционного строя, куда входят больше 30 общественных организаций.
– А Революционные правые силы?
– Они оформились в организацию две недели назад – как часть "Правого сектора".
– Но "Правый сектор" уже от них открестился.
– От "Правого сектора" тоже многие открестились. Там теперь разные группы, и они высказывают разные мнения. А это те люди, которые были с нами на Майдане, и были с нашими парнями на передовой.
– Тогда объясните появление в президиуме человека с позывными "Горан". Против него есть несколько уголовных дел.
– Я вам скажу, что кто там сегодня с кем спал из них, меня не волновало. Меня волновало, какую позицию он занимал в период Майдана, и какую позицию он занимал во время вооруженной агрессии Российской федерации.
– А уголовные дела не в счет?
– Вы слышите меня или нет? – раздражается Кармазин. – Если вы имеете в виду Гаранина Владислава Юрьевича, так вот он представляет "Комитет освобождения политзаключенных", и у него есть список из 300 людей, которых мы требуем освободить. Естественно, против политзаключенных открывают уголовные дела. И вообще, когда горел Дом Профсоюзов, нам не важно было, сидел он или не сидел. Нам важно было, гасит он пожар или не гасит.
– В СМИ приводили имена людей из числа РПС, которые в прошлом были боевиками ДНР.
– Тогда почему их не арестовали? Вчера из 4 тысяч собравшихся на вече, 800 человек были сотрудники милиции и СБУ в штатском, – подсчитал Кармазин. – Могли бы кого угодно арестовать.
– Вчера на вече было от силы 300 человек.
– Где?! – хором отвечают комбат и Кармазин.
– На Майдане. На вече.
– В котором часу вы там были?
– С пяти вечера и до 20.30, – отвечаю.
– И сколько было людей?
– От силы 200–300.
– Да вы что смеетесь?! Вы возьмите запись.
– Запросто. Могу вам даже фотографии показать.
– Даже несмотря на дождь и на то, что люди прятались в метро и в "Глобусе", нами зафиксировано больше 4 тысяч людей.
– Неправда, – парирую.
– Ну значит, мы с вами в разных местах были.
– Я была возле сцены.
Следующие 10 минут мы спорим о том, сколько вчера людей собралось на Майдане. Кармазин уверяет, что только милиционеров было три с половиной тысячи! А еще 5 машин и 13 грузовиков нацгвардейцев. Притом, с бронетехникой. А сегодня утром комбат Макаренко обнаружил 17 автобусов с правоохранительными органами и два автобуса с титушками.
– Против нас утром задействовали 50 человек "титушек", – продолжает Кармазин. – При Кучме ставили сцену, при Януковиче ставили сцену, а при новой майданной власти – нельзя. Люди вышли, чтобы закончить антиолигархическую революцию.
Кстати, от радикалов "люди" открестились: разгром банков – это не к ним. И холл отеля "Казацкий" никто не захватывал. Его арендовала общественная организация "Варта руху".
– За какие деньги?
– Все скинулись, кто сколько мог.
Раздается телефонный звонок. Кармазин поднимает трубку, и среди прочего рассказывает журналисту какого-то канала свою историю знакомства с Григоришиным. На основании того, что Кармазин был когда то адвокатом близкого к президенту Порошенко и к Саакашвили бизнесмена Григоришина ряд СМИ уже сделали вывод, что весь этот протест - проект Банковой или лично Михо. Кармазин, правда, такую логику не признает.
А вот история его знакомства с Григоришиным, надо сказать, очень любопытная.
– В 2002 году, когда я был при смерти, меня попросили Порошенко и Ющенко защищать Константина Григоришина. Я его не знал, и никогда не видел. Но я пошел. Я познакомился с ним, когда он сидел в клетке. Я задал ему вопрос: "я буду вас защищать, если вы поклянетесь перед богом, что не виноваты". И он поклялся. И я стал его защищать. Причем, бес–плат–но. С тех пор я Григоришина не видел.
"Вам этого не понять"
Пока Кармазин беседует по телефону, я пересматриваю список из 20 требований.
Запуск процедуры импичмента президента, отставка правительства, освобождение политических заключенных, создание следственных комиссий в отношении деятельности высших должностных лиц, немедленное введение военного положения в Донецкой и Луганской областях, признание Минских соглашений антинародными.
– С какими сторонами составлены Минские соглашения? С террористическими ДНР и ЛНР, которые, к тому же, не признаны террористическими в Украине.
– А с кем вести переговоры? С Россией?
На это Кармазин отвечает, что надо перейти к новому формату урегулирования военного конфликта – на базе Будапештских соглашений с привлечением Польши, Турции, Штатов, Великобритании и Китая.
– Переговоры надо вести при участии Будапештского формата с оккуп–а–н–т–ом. 20% наших территорий оккупированы.
– Вопрос, захочет ли в таком формате общаться Россия?
– Это их проблемы! Мы говорим сегодня о требованиях к президенту! Конституция ему не давала полномочий общаться с террористами.
– Хорошо. Допустим, президент услышал ваши требования. Россия отказалась общаться в таком формате. Что дальше?
– Мы хотим усилить Порошенко! Когда он будет руководствоваться мнением народа, он сможет сказать: "товарищ Байден, извини, но меня избирал не ты. Меня выбрал украинский народ. А все, что вы мне дали, – вы мне дали в долг под проценты. Причем, на таких условиях, что опустили ВВП Украины на 27% за два года".
И, конечно, участников Майдана-3 не устраивает название АТО.
– В АТО не стреляют из минометов, ракет, гранат и пушек. Это бывает только на войне. Конституция все это предусматривает. Вот: президент "принимает согласно закону решение о мобилизации и введения военного положения в Украине или отдельных ее местностях".
– Тогда мы не сможем получать международную помощь. В частности, кредиты от МВФ.
– Глу–по–сти! Вы сейчас сказали самую большую глупость, которую можно было сказать. Просто самую большую. Повторить еще раз?
– Что я сказала глупость?
– Нет. Кофе повторить? – улыбается.
Снова телефонный звонок. Кармазин поднимает трубку. И рассказывает кому-то о "самых страшных днях 18, 19 и 20 февраля", когда "горело, выбивали глаза". После добавляет – специально для меня – что все депутаты тогда убежали с Майдана, а он там остался с народом.
"Я с правдой, и я с богом. Ну, вам будет сложно это понять". Это, конечно, мне за то, что я не разглядела 4000 протестующих на вече.
Все плохо
От уколов в мой адрес политик переходит к критике правительства.
– Не Гройсман ли отвечал за Антимайдан и за направление сюда титушек? Мы все это знаем и стыдливо молчим! А Ложкин?! Это фактически член "семьи" Януковича! После победы Майдана он поехал к нему на день рождения. Почему вы все молчите?! – выходит из себя. – Я не хочу иметь таких главу администрации и вице–премьера. Я этого не допущу! Вы знаете, что Гонтареву в народе называют Лерка-облигация? – входит в раж правдоискательства Кармазин.
Главе НБУ он "инкриминирует" рефинансирование российских банков в Украине. И настаивает, что надо срочно создать наблюдательный совет НБУ.
– Где гарантия, что это изменит ситуацию к лучшему?
– Так законом предусмотрено.
– Законом много чего предусмотрено. Но что это даст?
– Должны быть созданы механизмы, – отвечает Кармазин, и снова пускается в пространные размышления.
На самом деле, никаких механизмов он предложить не может.
Говорит, их организации создали народный трибунал. Показывает мне схему прибылей угольной компании "Краснолиманская".
– Фирмам–прокладкам уголь продают по заниженной цене – 950 грн. А они продают его населению за 1500 гривен. На одной тонне они имеют 550 гривен навара. А объемы – 140 тысяч тонн. Вот тут наши деньги! И не нужны нам никакие кредиты МВФ.
Кармазин демонстрирует компромат.
Фото Анастасия Рафал, "Страна"
– А что изменится после очередного Майдана?
– У нас, в нашей организации, сидят серьезные судьи, серьезные прокуроры… СМИ не увидели, что уже состоялись вторые народные сборы Украины, где были 2 тысячи людей. Где был предложен на должность премьер–министра Маломуж. Генерал армии. Бывший начальник внешней разведки. И если власть не будет реагировать на требования людей… – не договаривает
Снова звонок.
Кладет трубку.
Продолжает.
– И я хочу напомнить власти о содержании статьи 5–й конституции. А там есть предложение о том, что "народ осуществляет власть непосредственно". Так вот мы начнем осуществлять власть не–по–сред–ствен–но.
– Как?
– Как это будет – я вам говорить не буду. Но непосредственно. Если власть не выполнит эти 20 условий, – трясет передо мной бумажкой, испещренной поправками Кармазин, – власть будет в глазах народа нелегитимной.
– И что? Свергать ее с оружием в руках?
– Как мы это будем делать? На базе Конституции. Исключительно.
– Митинги?
– Это не моя тайна. Это тайна тысяч людей.
– Если тысяч людей – то это уже не тайна, – возражаю.
– Да, но пока еще никто ничего не рассказал. И не расскажет. А я бы хотел напомнить вам содержание 68–й статьи Конституции…
Снова звонок. Кармазин объясняет кому-то по телефону, что он против досрочных выборов президента и парламента. Но предвидит, что они состоятся в сентябре, и нынешние политики отправятся на свалку истории, где им и место.
– Некоторые СМИ связывают эту акцию с Тимошенко и Наливайченко, – говорю.
– Знаете, почему я вчера не выступал на вече? Потому что некоторые политики вошли в контакт с нашим окружением – ну, не моим непосредственно – и сюда, в эти 20 пунктов добавился один, который вчера озвучили как требование всех. Это был пункт про проведение немедленных выборов президента и парламента. Да, это выгодно некоторым политическим силам, – слегка кивает в сторону ЮВТ, которую как раз показывают по телевизору. – Но вот тут вы его не найдете! – с пафосом показывает мне бумагу.
– Так, а кто вошел в контакт?
– Меня это не интересует.
– Тимошенко?
– Я не буду отвечать на этот вопрос.
– Как вы собираетесь отмежеваться от этих людей?
– А очень просто. Просто я под такими призывами не подписался. Поэтому я не выступал.
– Какие у вас дальнейшие планы? – спрашиваю.
– Мы дали время власти думать. Три дня. Если они этого не выполнят – включится другой пункт.
– Какой?
– Другой пункт плана, о котором я с вами говорить не буду.
– Массовые акции протеста?
– Я не буду обсуждать наши шаги. Но они все отвечают Конституции. Они все на этапе согласования с разными политическими силами.
– То есть, будут политические силы?
– Я имею в виду общественные организации, профсоюзы.
– А политические силы?
– Мы тоже политическая сила. Но мы непарламентские.
– А парламентские будут?
– У нас есть контакты с парламентскими силами, но не с теми, кто требует досрочных выборов.
– То есть, не с Тимошенко?
– Я не буду конкретизировать. У меня много друзей в блоке Тимошенко. Я не хочу кидать на них пятно.
– Вы когда–то и в "Солидарности" были вместе с Порошенко.
– Да, и на них я не хочу кидать тень. Я знаю, что сейчас Порошенко чрезвычайно сложно.
Опять звонок. Кармазин говорит кому-то в трубку: "Пока не надо оглашать мобилизацию. Пока я не скажу SOS – ничего не делать".